Каждый день священники исследуют Закон, без конца распевая сложные сутры. Но, возможно, перед этим им стоило бы научиться читать любовные письма?
Блаженное нежелание ничего делать. Я отдыхаю. Котенок мирно спит на кровати, иногда перебирает лапками - что ей снится?
Наверно, то же самое, что и мне на этой же подушке.
Я не знаю, что будет еще, но на следующей неделе мне обязательно нужно избавиться от груза налипших обязанностей.
Какое-то время я не хочу разрешать проблемы и снижать уровень скандалов.
В конце концов, на улице лето - можно просто надеть льняные вещи и притвориться собой, только в детстве. Вечные ссадины на коленках, ободранные руки, пятна грязи на щиколотках, ровно бьющееся сердце.
"Прощай - мне тесен дом любой.
Я всегда в пути,
Мне Ветер Странствий - брат родной!
Прощай - но знай, что в этот дом
Снегом и дождем
Все же я вернусь однажды..." (с)
И такой я тоже был когда-то давно. Уже очень плохо помню, как это было на самом деле. Но на языке - вкус сорванного с березы листка, молочного печенья и еще чего-то сладкого, но страшно вредного.
Ничего нет плохого в том, чтобы вспоминать. Я знаю.
Улыбнуться.
Наверно, то же самое, что и мне на этой же подушке.
Я не знаю, что будет еще, но на следующей неделе мне обязательно нужно избавиться от груза налипших обязанностей.
Какое-то время я не хочу разрешать проблемы и снижать уровень скандалов.
В конце концов, на улице лето - можно просто надеть льняные вещи и притвориться собой, только в детстве. Вечные ссадины на коленках, ободранные руки, пятна грязи на щиколотках, ровно бьющееся сердце.
"Прощай - мне тесен дом любой.
Я всегда в пути,
Мне Ветер Странствий - брат родной!
Прощай - но знай, что в этот дом
Снегом и дождем
Все же я вернусь однажды..." (с)
И такой я тоже был когда-то давно. Уже очень плохо помню, как это было на самом деле. Но на языке - вкус сорванного с березы листка, молочного печенья и еще чего-то сладкого, но страшно вредного.
Ничего нет плохого в том, чтобы вспоминать. Я знаю.
Улыбнуться.